Главным недостатком турецкой армии было отсутствие должного количества хорошо подготовленных начальников. Но несмотря на это, армия турок была прекрасна в боевом отношении.

До 6000 немецких и австрийских офицеров, влитых в эту армию в течение войны, не могли особенно повысить более ее ценность по следующим причинам: очень небольшая часть немецких офицеров, прибывших в армию вместе с фон дер Гольц-пашой и находившихся в Турции уже давно, ознакомились и с характером народа, и с особенностями нации, ее быта, свойствами театров. Эта категория офицеров могла быть полезной, но она была немногочисленна и по большей части занимала невысокие места в управлении.

Большая же часть немецких и австрийских офицеров прибыла перед самым началом военных действий; гордые своей более высокой культурой и лучшей военной подготовкой, они с пренебрежением смотрели на тех, коими были призваны руководить; они не были знакомы ни с характером народа, ни со свойствами театров, почему и не могли быть полезными; между тем их было большое число, и они по преимуществу заняли высшие места в руководстве армией и ее операциями.

Район, примыкавший к кавказской границе и послуживший театром военных действий, в мирное время составлял третью инспекцию, в районе которой были штабы трех корпусов: 9-го — в Эрзеруме, 10-го — в Эрзинджане и 11-го — в Ване.

Войска, находившиеся в этом районе, с началом войны образовывали 3-ю турецкую армию.

В эту армию входили следующие части: 9,10 и 11-й турецкие корпуса, 2-я кавалерийская дивизия (сувари), 1,2,3 и 4-я аширетные кавалерийские дивизии и 3-я аширетная кавалерийская бригада курдской конницы, пятнадцать пограничных и один жандармский батальоны, расположенные вдоль кавказской границы; пять пограничных батальонов, поддержанных бригадой конницы и жандармской дивизией, формировавшейся в районе Вана, сосредоточенные против нашего Азербайджанского отряда; несколько батальонов местных формирований, а всего около 140 батальонов, 128 эскадронов, 220–250 орудий и около 8–10 тысяч курдов [18] .

9-й и 11-й корпуса были сосредоточены у Эрзерума, имея по одной дивизии в Испире и Дутахе. 10-й корпус первоначально был оттянут к району Самсун — Сивас, но вскоре был возвращен к Эрзеруму, куда и прибыл в первых числах ноября 1914 г.

В первый месяц войны в район Хныс-калы прибыли из Ирака 36-я бис и 37-я бис дивизии. Но составленные из арабов, не переносящих холода, эти дивизии в ноябрьские холода оказались в плачевном состоянии.

Ко времени Сарыкамышской операции, к концу ноября, направлены на Кавказский фронт распоряжением Энвера-паши: одна дивизия 1-го (Константинопольского) корпуса, к нашей границе на Черноморском побережье, а в район Вана — 37-я дивизия 13-го корпуса.

И таким образом к началу декабря 1914г., перед Сарыкамышской операцией, 3-я турецкая армия была доведена до 160 батальонов, 128 эскадронов, около 300 орудий и до 8–10 тысяч курдов, а численность ее — до 190 тысяч человек [19] .

Разведывательная работа в районе Кавказско-турецкого передового театра велась в двух направлениях: во-первых, путем сбора сведений и непрерывной их проверки с целью возможно полного ознакомления с характером и свойствами местности и населения указанного театра, а также вооруженной силы турок и предположений о действии их в случае войны; во-вторых, в принятии мер для обеспечения получения сведений о силах противника и его намерениях во время войны.

Изучение местности, населения и вооруженной силы противника велось офицерами Генерального штаба, бывшими в Турции в качестве консулов или секретарей генеральных консульств; дело было поставлено образцово. Местность детально изучена многочисленными маршрутными съемками. Организация, вооружение, снабжение, обучение и мобилизация войск, так же, как и характер начальников, были известны в полной мере.

Единственным пробелом в области этого изучения было отсутствие хороших, точных карт всего передового театра в крупном масштабе. Турки до последнего времени не имели своих карт этого района. У нас же имелись следующие карты: 5-и и 10-верстные карты узкой полосы от нашей границы до линии приблизительно Ид, Азанкей, хр. Аладаг, до персидской границы; она была составлена нашими топографами во время войны 1877–1878 гг. путем маршрутных съемок, так как в недолгую войну при малом числе топографов инструментальной съемки сделать было нельзя.

В соответствии с характером работ, карта не могла быть особенно точной, хотя и непрерывно проверялась в последующее время новыми маршрутными съемками; кроме того, она захватывала приграничную полосу в два с небольшим перехода, почему при наступлении войска наши скоро вышли бы из района, изображенного на картах.

20-верстная (дорожная) и 40-верстная карты имелись для всего театра военных действий; эти карты были составлены отлично, но по масштабу и данным, положенным в основание при составлении их, они были стратегические, полезные и необходимые для общего управления армией, но малопригодные для использования их малыми войсковыми соединениями.

Таким образом, в области картографического материала мы имели большой недостаток, вступив в войну без хорошей карты крупного масштаба всего театра военных действий, что могло бы сильно отразиться на деятельности войск, но, к счастью, в самом начале войны недостаток этот был устранен, и мы могли снабдить войска отличной 5-верстной картой всего театра.

Дело в том, что еще за несколько лет до войны немецкие топографы начали съемку полуинструментального характера всего передового театра и незадолго до войны ее закончили.

Почти в самые первые дни войны наш миноносец Черноморского флота захватил у турецких берегов какое-то неприятельское судно и отвел его, как принято, в Севастополь. Там, в трюме этого судна, нашли мешки, заключавшие в себе какие-то карты. Их отправили в Ставку, а оттуда эти карты, оказавшиеся турецкими, переотправили в штаб Кавказской армии.

Это были новые карты всего передового театра, снятые немецкими офицерами, которые, только что отпечатанные, направлялись в 3-ю турецкую армию для снабжения войск и которые мы тщетно пытались добыть перед войной. Топографический отдел Кавказского штаба, всегда славившийся своими картографическими работами, быстро переиздал эти карты со всеми названиями уже на русском языке, и в самом начале войны все наши войска были изобильно снабжены этими картами. Эти карты, приблизительно 5-верстного масштаба, служили нам в течение всей войны.

Кроме перечисленных карт, у нас имелся план кр. Эрзерум и позиции Деве-Бойну с подступами к ней. Это был план крупного масштаба, 250 саж. в дюйме, необычайно точный, в горизонталях, с нанесенными на нем всеми укреплениями. При нем же имелось детальное описание Эрзерумской крепости с приложенными к нему планами всех фортов крепости и Деве-Бойненской позиции.

Насколько результаты по изучению местности и противника были Образцовы, настолько подготовка к непрерывному получению сведений во время войны в конечном итоге была неудачна. Еще задолго до войны эта ответственная работа была тщательно и методически проведена рядом талантливых офицеров Генерального штаба, но, к сожалению, перед самой войной непосредственное руководство этой деятельностью было возложено на другого молодого офицера Генерального штаба, оказавшегося не особенно талантливым и не отдававшего себе отчета в том, что он намеревался делать. Этот офицер, решив, что существующая постановка разведки, опиравшаяся на армянское население, нам симпатизировавшее, нерациональна, и что ее надо коренным образом изменить, тотчас же совершенно ликвидировал уже давно, упорным трудом тщательно созданную организацию, не создав взамен ее предварительно новой. И только что он успел все существующее разрушить, как началась война, когда уже заново создавать было поздно.

Это обстоятельство чрезвычайно тяжело отразилось на работе штаба, затруднив своевременное получение необходимых агентурных сведений.